Катя решительно выставила на продажу все, что по ее мнению не могло пригодиться им с сестрой в будущем, не годилось в качестве приданого для Анютки и напоминало о родителях.
Она не собиралась их забывать, конечно, но многие вещи отца и матери одним своим видом бередили еще свежие раны. Решив, что она оставит только то, что уже не продать, но еще может в целом пригодиться, Катерина выложила на вытащенные из дома лавки и стол новенькие вещи матери, что не были толком поношены: сапожки, привезенные отцом из Велесичей, платки, два шерстяных и один легкий летний, новенький сарафан с серебряными пуговицами, расшитый бисером кокошник, телогрею, да выложила ее украшения, жемчужные бусы в три ряда, три пары серег с камнями, несколько перстней и браслетов, оставив себе лишь золотые серьги, которые мать ей обещалась подарить на свадьбу, да колечко с жемчужиной, которое та носила в девичестве и хранила, как память.
Из отцовских вещей на продажу пошел добротный черный тулуп, шапка, пара рубах, сшитых матерью собственноручно, пояс праздничный с шелковой вышивкой.
Из домашней утвари выставила зеркало в резной деревянной раме высотой в половину роста да сервиз чайный, с города привезенный.
Девушка только и успевала подходить то к одному покупателю, то к другому, стараясь получить свою выгоду. Она знала истинные цены товарам, так как всегда внимательно слушала взрослых и готовилась сама вскоре стать хозяйкой в доме.
- Да вы что, теть Фрось! Где же выцвели-то? Вы на солнце поглядите! Ой, как вам к лицу, - похвалила девушка. - Отец эти платки матушке покупал на ярмарке по три золотых за каждый! Но уж вам уступлю, конечно, по два золотых за платок. Мария Степановна уж приходила поглядеть, да пошла за деньгами, но скоро вернется.
Катерина шла на всевозможные хитрости, понимая, что путь до города займет много дней, цены на ночлег немаленькие нынче, да и когда еще ей заплатят, после того, как на работу сумеет устроиться... Она подбежала к соседке, что на кур поглядывала.
- А вы не глядите, что пощипанные, несутся хорошо, вот только утром собрала! - Катя вынесла из дома плоскую плетеную корзину с яйцами. - Ну а если никто не возьмет, так на на мясо и забью! Тогда уж и продам по три каждую. А так прошу десять золотых за несушку!
В этом вопросе девушка решила не уступать, потому что понимала, что отдать несушек, как мясных, она всегда успеет, нынче была пора заготовки мяса, на худой конец она и сама их ощиплет, выпотрошит и засолит, а по дороге продаст еще где, хоть предложит в таверну. За уже посоленную и то побольше можно выручить, чем так.
Пришел черед побороться за коров.
- Ну и что, что тощие, перезимуют, а весной на свежей травке и раздобреют снова, - Катерина с любовью погладила одну из коров по морде, - а уж молоко у них доброе, сами знаете, матушка и масло на нем взбивала регулярно, и сливочки снимала, и вам не раз продавала. Да и молодые коровки, всего по пять годков им! Уж по дружбе-то с отцом и из уважения его памяти дайте семьдесят пять за Зорьку и семьдесят за Глашку! - улыбнулась соседу Катерина, видя, что на самом деле тот уж положил глаз на скотину и уходить без покупки не хочет. - Им еще отец ошейники сладил новенькие собственноручно, да не успел бубенцы подвязать, отдам в придачу.
Девушка огляделась кругом, ища взглядом сестру Анютку.
- Анюта! - крикнула она. - А принеси из сарая ошейники Зорьки да Глашки!
- Подпись автора
Одежда: рубаха, теплая юбка, теплый сарафан и простой кафтан. На ногах сапожки, на голове шерстяной платок. За поясом маленький нож.
Мешочек с мелочами: гребешок, темная узкая лента в волосы.